Les contes vus par le cinéma soviétique (années 1930-1950)

Résumé Fr En Ru

L’industrie du cinéma soviétique conçu dès le départ comme un outil de propagande et d’éducation des masses, commence à produire des films pour enfants dès la moitié des années 1920. À l’époque, le conte suscite la méfiance des autorités car à leurs yeux il ne véhicule pas les valeurs de la nouvelle société et le merveilleux est nocif pour la conscience des jeunes bâtisseurs du socialisme ; on choisit de leur montrer les aventures de jeunes héros de la guerre civile ou de pionniers qui rendent visite à Lénine. La réhabilitation du conte — et du folklore en général — ne se fera que dix ans plus tard dans le contexte du retour aux valeurs conservatrices. Le folklore sera alors pleinement instrumentalisé dans la promotion du nationalisme soviétique aux accents de plus en plus russes. Les héros des bylines (chants épiques) et des contes envahissent alors les écrans ; à la pointe de la lutte idéologique, ils sont appelés à créer l’image du passé glorieux de la Russie et à intimider les ennemis potentiels afin de les dissuader de toute attaque. En même temps, l’industrie du film merveilleux, qui connaît son heure de gloire grâce aux créations d’Alexandre Ptouchko et d’Alexandre Ro’ou, produit également des contes cinématographiques plus divertissants et moins belliqueux. Quels sont les critères de choix des sujets à adapter ? La « préférence nationale » ne s’applique pas forcément aux choix des studios. Ils portent à l’écran des contes déjà populaires grâce aux traductions ou aux adaptations. Dans la filmographie on trouve des contes russes (Morozko, Vassilissa la Belle), mais également des adaptations de contes de Perrault, ou encore des créations plus au moins librement inspirées par le folklore comme La Fleur de pierre d’après le conte de Bajov ou La Fille des neiges (Snégourotchka) d’après la pièce d’Alexandre Ostrovski. Parallèlement, les cinéastes fabriquent des « cross-over », en mélangeant des personnages et des motifs du folklore russe ou de l’univers d’Andersen. Dans notre présentation, on s’intéressera à la poétique de ces contes cinématographiques ainsi qu’aux défis idéologiques de ces adaptations.

The Soviet film industry designed from the beginning as a tool of propaganda and mass education began to produce children films from the mid 1920’es. At the time, Fairy tales raised the suspicion of the authorities because it did not convey the values of the new society and the wonderful was suspected to be harmful to the conscience of the young builders of socialism. Rehabilitation of the fairy tale —and folklore in general— took place only ten years later in the context of a return to conservative values. Folklore were fully exploited in the promotion of Russian nationalism. The heroes of bylina (epic poem) and tales invaded the screens at the forefront of the ideological struggle, they were called to create the image of the glorious past of Russia and to warn potential enemies. At the same time, the industry of marvelous movie, which knew its heyday thanks to the creations of Alexander Ptushko and Alexander Ro’ou, also producing cinematic tales that are more entertaining and less bellicose. The selection criteria for subjects to adapt “National preference” does not necessarily apply to the choice of the studios. They bring to the screen stories, which are already popular thanks to translations or adaptations. There are some Russian tales (Morozko, Vasilisa the Beautiful), but also adaptations of Perrault’s tales as well as more creations freely inspired by folklore as The Stone Flower after the Bajov tale or Snegurochka (the snow Girl) based on the play by Alexander Ostrovsky. Meanwhile, the filmmakers make the “crossover”, mixing characters and motifs of Russian folklore or of Andersen’s tales. In our presentation, we consider the poetic of the tales films as well as the ideological challenges of these adaptations.

Советская киноиндустрия, перед которой изначально были поставлены задачи идеологической пропаганды и воспитания масс, стала систематически производить фильмы для детей с середины 1920-х гг. Но в первые годы советской власти сказки вызывали настороженность властей, поскольку в них отсутствовали нравственные ценности нового строя, а их волшебство, с точки зрения психологов, могло вредно сказаться на сознании будущих строителей социализма. Пересмотр отношения к сказке и фольклору в целом произошел в середине 1930-х гг., когда наступил возврат к консервативным ценностям. Фольклор стал широко использоваться в пропаганде русского национализма, и на экранах все чаще стали появляться герои былин и сказок, призванные занять передовые позиции на идеологическом фронте. Они должны были олицетворять героическое прошлое Руси, и в их задачу входило запугать ее потенциальных врагов. В то же время благодаря Александру Птушко и Александру Роу производство фильмов для детей переживает настоящий расцвет, и на экранах появляются более развлекательные и менее воинственные киносказки. Каковы критерии при выборе сказок для экранизации? Предпочтение не всегда отдается русским народным сказкам, хотя именно они составляют большинство. Режиссеры выбирают самые популярные в том числе благодаря переводам и литературным обработкам тексты, так, наряду с русскими сказками («Морозко», «Василиса Прекрасная») на экран переносятся сказки Перро («Золушка») и литературные обработки фольклорных сюжетов («Каменный цветок» по Бажову, «Снегурочка» по пьесе А. Островского). В то же время кинематографисты создают картины-crossover, в которых перемешаны герои и мотивы русского фольклора или заимствованные из литературных сказок. В статье рассматриваются вопросы поэтики киносказок и принципы идеологического использования фольклорного материала.